Геннадий Истомин: «В политику случайно не приходят». ИА Байкал Инфо, 08.12.2016
08.12.2016
Депутат Законодательного собрания Иркутской области, член комитета по собственности и экономической политике Геннадий Истомин — самый опытный парламентарий в регионе. Он является единственным депутатом, который работал во всех семи созывах Законодательного собрания Приангарья: в пяти до объединения с Усть-Ордынским округом и в двух — после. Практически все события новейшей истории региона прошли перед его глазами, и во многих из них он принимал самое непосредственное участие.
Письмо Черномырдину
— Скажите, Геннадий Васильевич, а какие события, связанные с вашей работой в Законодательном собрании, чаще всего вспоминаются?
— Вспоминается многое. Законодательное собрание было избрано в марте 1994 года. Это была структура с совершенно новыми функциями. При участии Юрия Геннадьевича Курина, заместителя губернатора по правовым вопросам; Николая Александровича Власенко, директора института регионального законодательства; Сергея Ивановича Шишкина мы разработали устав Иркутской области. Получился очень неплохой документ. Он в итоге был признан модельным, и многие другие регионы разрабатывали свой устав на его основе.
В тяжелейший 1996 год, когда по всей стране не выплачивались зарплаты, пенсии, мы вместе с администрацией региона придумывали новые схемы, которые позволили бы как-то улучшить положение: векселя Иркутскэнерго, зачетные варианты. Профсоюзы бастовали, и я помню, как нам с Юрием Абрамовичем Ножиковым приходилось выходить к зданию администрации, выступать перед большими коллективами, которые собирались на площади Кирова, и объяснять, помогать, включаться в решение их вопросов.
В какой-то момент ситуация стала вообще непростой, и от имени депутатов Законодательного собрания я подписал обращение к Виктору Степановичу Черномырдину, председателю правительства.
— В чем суть обращения, если не секрет?
— Признаться, оно немного подзабылось. Но недавно мне подарили книгу, где приведено это самое обращение, уже взятое из архива. Я его снова прочитал и, честно сказать, поразился, насколько тогда были другие времена. В этом обращении я обрисовал ситуацию, которая сложилась в Иркутской области, и сформулировал наши предложения по выходу из кризиса, после чего потребовал буквально следующее: «В случае непринятия наших предложений мы вынуждены будем потребовать отчет о работе Государственной думы и выразить недоверие Правительству Российской Федерации». С трудом представляю, что сейчас может появиться столь жесткое письмо, а тогда появилось. Думаю, что подобные документы выходили не только из нашего субъекта Федерации.
— И что Черномырдин? Как отреагировал?
— Вместе с Ножиковым мы поехали к нему в Москву, пришли на прием. Юрий Абрамович говорит Черномырдину: «Я вас, Виктор Степанович, понимаю — проблемы в стране, не одни мы такие. Но со мной приехал заместитель председателя Законодательного собрания, он от имени народа с меня спрашивает». Черномырдин попросил разъяснить ситуацию, и я начал докладывать. Сказал, в частности, сколько мы налогов собираем, сколько перечисляем в центр. Тогда, кстати, мы перечисляли 38%, а сейчас 64%. Черномырдин выслушал, а потом говорит Ножикову: «Юрий Абрамович, я вас понял. Если приехал заместитель председателя Законодательного собрания, значит, ситуация действительно накалилась. Будем помогать».
— И помог?
— Да. Финансированием, выделением дополнительных дотаций и кредитных ресурсов. Благодаря этой помощи нам удалось сгладить ситуацию.
«Область сдавать не намерен»
— Еще вспоминается процесс объединения Иркутской области и Усть-Ордынского Бурятского автономного округа. Тогда, в 2004 году, Борис Александрович Говорин был губернатором, я — председателем Законодательного собрания. Мы приехали в администрацию президента, высказали свои пожелания: ремонт областной клинической больницы, строительство моста в Иркутске, строительство объездной дороги и 20% акций Иркутскэнерго. Нам пообещали, что в случае объединения все будет решено. Мы уехали, а сразу за нами администрацию президента посетил руководитель Усть-Ордынского круга Валерий Геннадьевич Малеев. Он решил вопрос о включении в условия для объединения 15 окружных объектов, и последующие разговоры в итоге пошли таким образом, что Иркутская область — это самодостаточный и богатый регион, так что ничего нам давать не следует.
— И вы согласились с такой постановкой вопроса?
— Нет. На сессии Законодательного собрания мы приняли постановление о порядке объединения, куда включили те объекты, которые я перечислил. И в этот же день проходила дума УОБАО. Все сценарии на тот момент уже были отработаны. После того как мы проголосовали за свое постановление, депутаты окружной думы встали и ушли. Заседание не состоялось, процесс объединения был сорван. В разговоре с представителями администрации президента я четко сказал, что область сдавать не намерен, на что мне было отвечено: «Этот вопрос мы будем решать с другими руководителями области». Как показало время, в администрации словами не бросаются. Очень скоро Борис Александрович Говорин выехал послом в Монголию, а после окончания полномочий того созыва Законодательного собрания меня попытались максимально отстранить от работы в парламенте.
— То есть получается, вы обычно выступали в качестве оппозиции действующей власти?
— Есть категория людей, которые умеют пристраиваться к ситуации. А есть категория, которую я называю государственниками. Они всегда проявляют волю при решении вопросов, за которые отвечают. Когда эти вопросы начинаешь решать, на каком-то этапе приходится проявлять характер, твердость, вступать в конфликт. Это не оппозиция ради оппозиции, а это особенности того времени, которое требовало принятия решений. Сейчас я являюсь членом фракции «Единая Россия», мы принимаем консолидированные решения, но за каждым из них стоит большая внутренняя работа.
Кадры решают все
— Давайте вернемся немного назад, к самому началу вашей работы в Законодательном собрании. Расскажите, как вы пришли в политику.
— Я думаю, вы понимаете, что какой-то определенной даты моего прихода в политику не существует. Отвечать на этот вопрос я бы начал с того, что я окончил металлургический факультет Иркутского политехнического института. После получения дипломов нашу группу, 16 человек, отправили на Братский алюминиевый завод. Там шли пуски новых корпусов — 17-го, 18-го, 19-го, 20-го. Мы сразу образовали совет молодых специалистов завода, совет молодых специалистов цеха, возглавили комсомольско-молодежные смены, начали работать в оперативных комсомольских отрядах, выпускать комсомольские листки. В общем, вели очень активный образ жизни. Моя смена заняла первое место по Союзу. Нам вручили переходящее знамя героев пятилетки, мы были занесены в книгу летописи ЦК ВЛКСМ, на Доску почета ВДНХ СССР в Москве. После этого меня направили работать в Египет. Я был на тот момент совсем молодым, 27 лет, а туда ездили в основном мужики, кому за сорок. Поэтому египетские коллеги ко мне сначала приглядывались. Но когда начали работать, корпус, который я возглавлял, стал лучшим на заводе. Директор пытался перебросить меня на другой корпус, отстающий, но мой арабский коллега, руководитель корпуса с египетской стороны, начал протестовать, поднял всех рабочих, чтобы меня не отдавали. В Египте я отработал два с половиной года, вернулся на БрАЗ, и через полгода меня пригласили на работу в орготдел горкома партии. Я, честно говоря, не знал, как двери в горком открываются, что это вообще такое, чем отличаются первичка с правами или без прав. Поработал в орготделе, потом заведующим орготделом Падунского райкома партии, а потом меня избрали первым заместителем председателя исполкома. Здесь я курировал жилищно-коммунальное хозяйство, строительство, правоохранительные органы. Затем перевели заведующим орготдела Братского горкома партии, где я проработал до 1991 года — до того момента, когда партию развалили. Избирался депутатом районного и Братского городского совета народных депутатов.
— Это все было, по сути, еще в другом государстве. Свой первый мандат депутата ЗС вы получили в 1994 году…
— А я вам все это рассказываю для того, чтобы вы поняли: в политику случайно не приходят. Сам я это осознал, когда работал заведующим орготделом горкома партии. Помимо прочего, орготдел занимался еще и кадровой работой. Я приходил на собрания, смотрел, кто как выступает, как себя ведет, искал толковых молодых ребят, привлекал их к работе. Эта молодежь проходила все необходимые для становления ступени, и сегодня все эти люди достаточно успешно работают. Сейчас эта система порушена, кадры не готовятся — ни в России, ни в Иркутской области. В результате приходит новая команда губернатора — а я работаю уже с восьмым губернатором, — и порой на руководящие должности попадают такие люди, что я бы подумал, стоит ли им доверять должность даже начальника отдела, не говоря уже о должности министра.
— И все-таки, почему вы победили? Я помню выборы 1994 года. Они были, скажем так, достаточно конкурентными: на 45 мандатов около двухсот человек. У вас же партийное прошлое, которое тогда в преимущества никак записать было нельзя, и отсутствие какого-либо административного ресурса…
— У меня были серьезные соперники: представитель «зеленых», которые требовали тогда закрытия большинства предприятий; человек Братскгэсстроя, руководитель УСЭТР Валерий Фомин, известнейшая в Братске личность. Думаю, меня выбрали потому, что я провел очень много встреч с жителями города, на которых всегда говорил то, что думал. Помогло и то, что меня помнили как заместителя председателя исполкома. Люди видели, как я работал. Помню, как-то была авария в Осиновке на водоводе, так мы неделю там жили зимой. Случались и другие непростые ситуации, которыми приходилось заниматься. Поэтому я победил, причем с большим отрывом.
«Мужик должен быть мужиком»
— Давайте копнем еще глубже…
— Давайте копнем.
— Я имею в виду ваше детство. Насколько я знаю, вы провели его в Баяндае. Что вспоминается из того времени?
— Отец работал водителем, мать — в магазине продавцом. У меня было четыре сестры. В семье было большое хозяйство, и у каждого существовали свои обязанности.
— И у вас тоже?
— И у меня. Зимой — до школы встать, накормить и напоить коров. Колодцев не было. Я на озере долбил лед, растапливал его в бане. После школы убирал стайки. Летом — сенокос, ягоды, дрова. В общем, обычные работы. У меня даже и мысли не появлялось что-то не сделать. Осенью любимым нашим с пацанами делом было рыть в зародах соломы ходы, делать там комнаты. Весеннее воспоминание — это когда в апреле только-только начинала земля оттаивать, чувствовалось ее первое дыхание, и от нее словно шла какая-то сила. Сколько лет прошло, а я до сих пор ощущаю этот запах, который будоражил душу. На лето я уезжал в Игоревку к родственникам. Это деревня недалеко от Баяндая, прямо в тайге. Там мы пасли коров. Летом ляжешь на сеновал и слушаешь, как козлы лают.
— А козлы лают разве?
— Конечно, дикие козлы издают звук как настоящая собака. Животных тогда в тайге вообще было очень много. Отец у меня работал на строительстве дороги от Баяндая до Еланцов. И когда они отсыпали трассу на Веселой горе, это 21—23-й километр, где сейчас граница районов, он меня часто брал с собой. Почти всегда мы видели лосей. На реке Булге я ловил рыбу корчагой, и мы варили уху.
— Сейчас аграрные навыки остались?
— Конечно. Косить сено я начал с четвертого класса. Никаких проблем не составляет поработать косой и сейчас. Могу на сварочном аппарате работать. Напилить «Дружбой» дрова — вообще легко! Когда в 1966 году мы переехали в Иркутск, в Радищево, в частный дом, вместе с отцом строили баню. То, что в детстве было вложено, — все осталось. Мужик должен быть мужиком. Сейчас молодежь другая. Это и хорошо, и плохо. Хорошо — потому что она более продвинута. Плохо — потому что многие молодые парни не умеют вести домашнее хозяйство, не привыкают к обязанностям и к ответственности. Они привыкают ничего не делать и, когда вырастают, непроизвольно ищут не жену, а вторую маму, потому что они не привыкли брать на себя ответственность. Отсюда и большое число разводов.
— А у вас какие принципы воспитания?
— Принципы воспитания простые: мужик должен отвечать за семью. Если ты женился и у тебя есть дети, ты должен нести за них ответственность. И должен сделать так, чтобы у тебя в доме был полный порядок.
Семейная тайна
— Какую роль в вашей жизни занимает семья — по сравнению, например, с работой?
— Скажу так: сейчас, когда прошли годы, я могу на свою работу посмотреть уже с другой точки зрения. Каких бы высот человек ни достиг, в конечном итоге наступает время, когда он начинает понимать, что главное — это не политические баталии, выборы депутатов, переговоры с правительством, которые рано или поздно проходят. Главное — это семья и дети. Все, что ты в них вложил, — это твой капитал в будущем. И от того, как ты относился к детям, как ты их воспитал, зависит твоя жизнь. Я часто провожу приемы населения, и ко мне нередко приходят люди пожилого возраста, совсем уже бабушки и дедушки, которые плачут, жалуются и не знают, что делать. У одной сын наркоман, у другой — алкоголик. Они отбирают пенсию, бьют родителей. Мне этих стариков безумно жалко. Но в то же время я понимаю: значит, где-то в свое время они упустили своих детей. Где-то не проявили твердости, не помогли, не подсказали. Где-то, может быть, проявили эгоизм и жили для себя. А ребенок все это чувствует, все впитывает. Поэтому семья для меня главное. Я по знаку зодиака Рак, поэтому чувство своего дома для меня особенное.
— Про жену расскажите.
— С женой я знаком с первого курса, с 1969 года. Мы в трамвае познакомились. Она училась в учетно-кредитном техникуме. Затем она его окончила, уехала в Красноярский край работать. Тогда с телефонами была проблема. Чтобы позвонить в другой город, надо было на переговорный пункт идти. Там пока кричишь «Алло! Алло!», телефонистка тебе уже говорит: «Ваше время закончилось». И вот на протяжении трех лет я каждый день писал ей письма. И от нее получал. В 1973 году, когда я учился на пятом курсе, мы поженились. Меня распределили в Братск, и мы переехали туда. Чемоданчик у нее, чемоданчик у меня — вот и все наши вещи. Начинали жизнь с нуля. Помогать было некому, поэтому приходилось самим пробивать себе дорогу в жизни. Мы вместе уже 43 года. Время пролетело быстро, как одно мгновение. Скоро полвека совместной жизни, а мне даже не верится. Это счастье — быть рядом с любимым человеком.
— Детей у вас сколько?
— Двое, дочь и сын. А главное мое богатство — это внуки. Их уже шестеро. Старшему внуку идет 21-й год. Он учится в Плехановском университете в Москве, смог поступить на бюджетное место. Внучка учится в Праге в университете, тоже на бесплатной основе. Остальные малыши здесь. Самому маленькому 19 декабря будет два года. Его Георгием назвали, в честь меня…
— Как это — в честь вас? Вы же Геннадий Васильевич…
— Это отдельная история. До 16 лет я был Георгием.
— Очень подозрительная история…
— Да ничего подозрительного. Когда мы переезжали в Иркутск, потеряли где-то мое свидетельство о рождении. В 16 лет надо было получать паспорт, и мы поехали в Усть-Ордынский за повторным свидетельством. Сотрудники загса открывают книгу записи актов, а там стоит: Геннадий. Я говорю: «Нет, я Георгий. У меня документы в школе и даже комсомольский билет на Георгия выписан». Мне отвечают: «Вот подпись вашего отца, подпись матери, которые свидетельствуют о том, что вы Геннадий». В общем, выдали мне свидетельство о рождении на Геннадия. Пришлось привыкать к новому имени… Кстати, домашние меня до сих пор Георгием зовут, и сейчас мой младший внук носит мое историческое имя — Георгий Васильевич.
Малая родина
— Просматривал архив нашей газеты и обнаружил, что предыдущее интервью я брал у вас в 2002 году. На вопрос «За границу любите ездить?» вы ответили: «Меня заграница не привлекает. Больше нравится наша природа — когда я осенью выезжаю по ягоды или по грибы, вечером развожу костер и кипячу чай, получаю намного больше удовольствия, чем лежа на песке где-нибудь в Арабских Эмиратах». Сейчас что-то изменилось в этом плане?
— Нет, по-прежнему для меня лучший отдых — это выезд на природу. Последнее время не очень люблю Малое море на Байкале или Братское море — людей много, все шумят, грязь вокруг… Сейчас я езжу в район Зун-Мурино. Вверх по реке уходишь — там просторно, чистота, никого нет. Ставлю палатку и отдыхаю с огромным удовольствием. В этом году, в сентябре, мы ездили в сторону Култука. Набрали брусники, шишек побили. Днем полазишь по тайге, вечером сваришь суп, таежный чай — что может быть лучше? К сожалению, тепло у нас держится недолго, и в зимнее время на отдых мы ездим за границу. Мне очень нравится наблюдать, как в других странах люди живут, и природа там интересная. Но с нашей она не сравнится. У нас она другая — буйная, насыщенная воздухом, запахами, свежестью…
— Чем увлекаетесь?
— Мне 65-й год, но свой возраст я абсолютно не чувствую. Я так же катаюсь на беговых лыжах, на горных лыжах, играю в теннис, волейбол, занимаюсь в спортзале.
— Дома что-нибудь готовите?
— Когда у меня жена на работе — а она еще работает, — ужин лежит на мне. Очень люблю готовить из курицы. Могу сварить борщ, картошечку, сальца поджарить. Могу и дома убраться, полы помыть, погладить белье. Для меня это не проблема. Я в этом году занимался ремонтом дома, нанял ребят и сам выступал как прораб… В общем, скучать некогда.
— На малой родине бываете?
— Да. И малая родина меня не забывает. Я являюсь почетным гражданином Баяндаевского района, почетным гражданином Усть-Ордынского округа. В Баяндай всегда езжу с удовольствием. Там у меня могилы предков — бабушек, дедушек, сестер. Когда-то мы с матерью делали им памятники, я сам варил надгробные конструкции из металла. Сейчас уже и мама у меня умерла… В Баяндае строится церковь, и я активно помогаю строительству. Кроме этого, с мэром Баяндаевского района Анатолием Прокопьевичем Табинаевым мы занимаемся очень важным, на мой взгляд, проектом: на повороте в Еланцы, к Байкалу, делаем этнографический музей. У меня предки по материнской линии — выходцы из Белоруссии, приехали сюда в 1909 году. Я поднял архивы, и, судя по их данным, в Баяндаевском районе переселенцев из Белоруссии было очень много. Поэтому, когда встал вопрос об этнографическом музее, мы решили, что он должен состоять из трех частей: бурят-
ской, русской и белорусской. Бурятскую часть уже сделали. Что же касается белорусской, то я за свои деньги купил дом, которому уже под сто лет. Мы его перевезли, реконструировали. Сейчас рядом еще один дом поставили. Недавно я общался с Олегом Рудаковым, руководителем белорусской общины, и мы решили в одном доме сделать музей, а другой отдать под белорусскую кухню.
— Дом, где вы жили, до сих пор стоит?
— Дом стоит до сих пор. Раньше адрес был Трактовая, 100. Сейчас — улица Некунде, 100. В усадьбе до сих пор стоят наша баня, наш дровяник, кладовка. Только живут уже совсем другие люди. Несколько лет назад я пришел туда и в кладовке увидел буфет, который стоял у нас на кухне. Я переговорил с нынешним хозяином дома, купил у него этот буфет, привез его, отреставрировал, покрасил, и сейчас он у меня в гараже стоит. Это память о родном уголке.
— У вас осталась какая-то нереализованная мечта? Что-то хотели и по какой-то причине не сделали?
— Были некоторые моменты, которые могли повернуть жизнь по-другому. В школе я хотел быть военным летчиком, даже поехал поступать в летное училище, но не прошел. В 33 года у меня была возможность сменить род деятельности — учиться дальше и работать потом за границей. Я даже проходил отбор по этому проекту. Но не состоялось. И сейчас я рад этому. Потому что каждому в этой жизни определена судьба. И раз получилось именно так, а не иначе, значит, так это и должно быть.
Алексей Елизарьев
СМ Номер один, № 48 от 8 декабря 2016 года
Геннадий Истомин: «В политику случайно не приходят». ИА Байкал Инфо, 08.12.2016
Самый опытный парламентарий региона рассказал о работе Законодательного собрания и о своей жизниДепутат Законодательного собрания Иркутской области, член комитета по собственности и экономической политике Геннадий Истомин — самый опытный парламентарий в регионе. Он является единственным депутатом, который работал во всех семи созывах Законодательного собрания Приангарья: в пяти до объединения с Усть-Ордынским округом и в двух — после. Практически все события новейшей истории региона прошли перед его глазами, и во многих из них он принимал самое непосредственное участие.
Письмо Черномырдину
— Скажите, Геннадий Васильевич, а какие события, связанные с вашей работой в Законодательном собрании, чаще всего вспоминаются?
— Вспоминается многое. Законодательное собрание было избрано в марте 1994 года. Это была структура с совершенно новыми функциями. При участии Юрия Геннадьевича Курина, заместителя губернатора по правовым вопросам; Николая Александровича Власенко, директора института регионального законодательства; Сергея Ивановича Шишкина мы разработали устав Иркутской области. Получился очень неплохой документ. Он в итоге был признан модельным, и многие другие регионы разрабатывали свой устав на его основе.
В тяжелейший 1996 год, когда по всей стране не выплачивались зарплаты, пенсии, мы вместе с администрацией региона придумывали новые схемы, которые позволили бы как-то улучшить положение: векселя Иркутскэнерго, зачетные варианты. Профсоюзы бастовали, и я помню, как нам с Юрием Абрамовичем Ножиковым приходилось выходить к зданию администрации, выступать перед большими коллективами, которые собирались на площади Кирова, и объяснять, помогать, включаться в решение их вопросов.
В какой-то момент ситуация стала вообще непростой, и от имени депутатов Законодательного собрания я подписал обращение к Виктору Степановичу Черномырдину, председателю правительства.
— В чем суть обращения, если не секрет?
— Признаться, оно немного подзабылось. Но недавно мне подарили книгу, где приведено это самое обращение, уже взятое из архива. Я его снова прочитал и, честно сказать, поразился, насколько тогда были другие времена. В этом обращении я обрисовал ситуацию, которая сложилась в Иркутской области, и сформулировал наши предложения по выходу из кризиса, после чего потребовал буквально следующее: «В случае непринятия наших предложений мы вынуждены будем потребовать отчет о работе Государственной думы и выразить недоверие Правительству Российской Федерации». С трудом представляю, что сейчас может появиться столь жесткое письмо, а тогда появилось. Думаю, что подобные документы выходили не только из нашего субъекта Федерации.
— И что Черномырдин? Как отреагировал?
— Вместе с Ножиковым мы поехали к нему в Москву, пришли на прием. Юрий Абрамович говорит Черномырдину: «Я вас, Виктор Степанович, понимаю — проблемы в стране, не одни мы такие. Но со мной приехал заместитель председателя Законодательного собрания, он от имени народа с меня спрашивает». Черномырдин попросил разъяснить ситуацию, и я начал докладывать. Сказал, в частности, сколько мы налогов собираем, сколько перечисляем в центр. Тогда, кстати, мы перечисляли 38%, а сейчас 64%. Черномырдин выслушал, а потом говорит Ножикову: «Юрий Абрамович, я вас понял. Если приехал заместитель председателя Законодательного собрания, значит, ситуация действительно накалилась. Будем помогать».
— И помог?
— Да. Финансированием, выделением дополнительных дотаций и кредитных ресурсов. Благодаря этой помощи нам удалось сгладить ситуацию.
«Область сдавать не намерен»
— Еще вспоминается процесс объединения Иркутской области и Усть-Ордынского Бурятского автономного округа. Тогда, в 2004 году, Борис Александрович Говорин был губернатором, я — председателем Законодательного собрания. Мы приехали в администрацию президента, высказали свои пожелания: ремонт областной клинической больницы, строительство моста в Иркутске, строительство объездной дороги и 20% акций Иркутскэнерго. Нам пообещали, что в случае объединения все будет решено. Мы уехали, а сразу за нами администрацию президента посетил руководитель Усть-Ордынского круга Валерий Геннадьевич Малеев. Он решил вопрос о включении в условия для объединения 15 окружных объектов, и последующие разговоры в итоге пошли таким образом, что Иркутская область — это самодостаточный и богатый регион, так что ничего нам давать не следует.
— И вы согласились с такой постановкой вопроса?
— Нет. На сессии Законодательного собрания мы приняли постановление о порядке объединения, куда включили те объекты, которые я перечислил. И в этот же день проходила дума УОБАО. Все сценарии на тот момент уже были отработаны. После того как мы проголосовали за свое постановление, депутаты окружной думы встали и ушли. Заседание не состоялось, процесс объединения был сорван. В разговоре с представителями администрации президента я четко сказал, что область сдавать не намерен, на что мне было отвечено: «Этот вопрос мы будем решать с другими руководителями области». Как показало время, в администрации словами не бросаются. Очень скоро Борис Александрович Говорин выехал послом в Монголию, а после окончания полномочий того созыва Законодательного собрания меня попытались максимально отстранить от работы в парламенте.
— То есть получается, вы обычно выступали в качестве оппозиции действующей власти?
— Есть категория людей, которые умеют пристраиваться к ситуации. А есть категория, которую я называю государственниками. Они всегда проявляют волю при решении вопросов, за которые отвечают. Когда эти вопросы начинаешь решать, на каком-то этапе приходится проявлять характер, твердость, вступать в конфликт. Это не оппозиция ради оппозиции, а это особенности того времени, которое требовало принятия решений. Сейчас я являюсь членом фракции «Единая Россия», мы принимаем консолидированные решения, но за каждым из них стоит большая внутренняя работа.
Кадры решают все
— Давайте вернемся немного назад, к самому началу вашей работы в Законодательном собрании. Расскажите, как вы пришли в политику.
— Я думаю, вы понимаете, что какой-то определенной даты моего прихода в политику не существует. Отвечать на этот вопрос я бы начал с того, что я окончил металлургический факультет Иркутского политехнического института. После получения дипломов нашу группу, 16 человек, отправили на Братский алюминиевый завод. Там шли пуски новых корпусов — 17-го, 18-го, 19-го, 20-го. Мы сразу образовали совет молодых специалистов завода, совет молодых специалистов цеха, возглавили комсомольско-молодежные смены, начали работать в оперативных комсомольских отрядах, выпускать комсомольские листки. В общем, вели очень активный образ жизни. Моя смена заняла первое место по Союзу. Нам вручили переходящее знамя героев пятилетки, мы были занесены в книгу летописи ЦК ВЛКСМ, на Доску почета ВДНХ СССР в Москве. После этого меня направили работать в Египет. Я был на тот момент совсем молодым, 27 лет, а туда ездили в основном мужики, кому за сорок. Поэтому египетские коллеги ко мне сначала приглядывались. Но когда начали работать, корпус, который я возглавлял, стал лучшим на заводе. Директор пытался перебросить меня на другой корпус, отстающий, но мой арабский коллега, руководитель корпуса с египетской стороны, начал протестовать, поднял всех рабочих, чтобы меня не отдавали. В Египте я отработал два с половиной года, вернулся на БрАЗ, и через полгода меня пригласили на работу в орготдел горкома партии. Я, честно говоря, не знал, как двери в горком открываются, что это вообще такое, чем отличаются первичка с правами или без прав. Поработал в орготделе, потом заведующим орготделом Падунского райкома партии, а потом меня избрали первым заместителем председателя исполкома. Здесь я курировал жилищно-коммунальное хозяйство, строительство, правоохранительные органы. Затем перевели заведующим орготдела Братского горкома партии, где я проработал до 1991 года — до того момента, когда партию развалили. Избирался депутатом районного и Братского городского совета народных депутатов.
— Это все было, по сути, еще в другом государстве. Свой первый мандат депутата ЗС вы получили в 1994 году…
— А я вам все это рассказываю для того, чтобы вы поняли: в политику случайно не приходят. Сам я это осознал, когда работал заведующим орготделом горкома партии. Помимо прочего, орготдел занимался еще и кадровой работой. Я приходил на собрания, смотрел, кто как выступает, как себя ведет, искал толковых молодых ребят, привлекал их к работе. Эта молодежь проходила все необходимые для становления ступени, и сегодня все эти люди достаточно успешно работают. Сейчас эта система порушена, кадры не готовятся — ни в России, ни в Иркутской области. В результате приходит новая команда губернатора — а я работаю уже с восьмым губернатором, — и порой на руководящие должности попадают такие люди, что я бы подумал, стоит ли им доверять должность даже начальника отдела, не говоря уже о должности министра.
— И все-таки, почему вы победили? Я помню выборы 1994 года. Они были, скажем так, достаточно конкурентными: на 45 мандатов около двухсот человек. У вас же партийное прошлое, которое тогда в преимущества никак записать было нельзя, и отсутствие какого-либо административного ресурса…
— У меня были серьезные соперники: представитель «зеленых», которые требовали тогда закрытия большинства предприятий; человек Братскгэсстроя, руководитель УСЭТР Валерий Фомин, известнейшая в Братске личность. Думаю, меня выбрали потому, что я провел очень много встреч с жителями города, на которых всегда говорил то, что думал. Помогло и то, что меня помнили как заместителя председателя исполкома. Люди видели, как я работал. Помню, как-то была авария в Осиновке на водоводе, так мы неделю там жили зимой. Случались и другие непростые ситуации, которыми приходилось заниматься. Поэтому я победил, причем с большим отрывом.
«Мужик должен быть мужиком»
— Давайте копнем еще глубже…
— Давайте копнем.
— Я имею в виду ваше детство. Насколько я знаю, вы провели его в Баяндае. Что вспоминается из того времени?
— Отец работал водителем, мать — в магазине продавцом. У меня было четыре сестры. В семье было большое хозяйство, и у каждого существовали свои обязанности.
— И у вас тоже?
— И у меня. Зимой — до школы встать, накормить и напоить коров. Колодцев не было. Я на озере долбил лед, растапливал его в бане. После школы убирал стайки. Летом — сенокос, ягоды, дрова. В общем, обычные работы. У меня даже и мысли не появлялось что-то не сделать. Осенью любимым нашим с пацанами делом было рыть в зародах соломы ходы, делать там комнаты. Весеннее воспоминание — это когда в апреле только-только начинала земля оттаивать, чувствовалось ее первое дыхание, и от нее словно шла какая-то сила. Сколько лет прошло, а я до сих пор ощущаю этот запах, который будоражил душу. На лето я уезжал в Игоревку к родственникам. Это деревня недалеко от Баяндая, прямо в тайге. Там мы пасли коров. Летом ляжешь на сеновал и слушаешь, как козлы лают.
— А козлы лают разве?
— Конечно, дикие козлы издают звук как настоящая собака. Животных тогда в тайге вообще было очень много. Отец у меня работал на строительстве дороги от Баяндая до Еланцов. И когда они отсыпали трассу на Веселой горе, это 21—23-й километр, где сейчас граница районов, он меня часто брал с собой. Почти всегда мы видели лосей. На реке Булге я ловил рыбу корчагой, и мы варили уху.
— Сейчас аграрные навыки остались?
— Конечно. Косить сено я начал с четвертого класса. Никаких проблем не составляет поработать косой и сейчас. Могу на сварочном аппарате работать. Напилить «Дружбой» дрова — вообще легко! Когда в 1966 году мы переехали в Иркутск, в Радищево, в частный дом, вместе с отцом строили баню. То, что в детстве было вложено, — все осталось. Мужик должен быть мужиком. Сейчас молодежь другая. Это и хорошо, и плохо. Хорошо — потому что она более продвинута. Плохо — потому что многие молодые парни не умеют вести домашнее хозяйство, не привыкают к обязанностям и к ответственности. Они привыкают ничего не делать и, когда вырастают, непроизвольно ищут не жену, а вторую маму, потому что они не привыкли брать на себя ответственность. Отсюда и большое число разводов.
— А у вас какие принципы воспитания?
— Принципы воспитания простые: мужик должен отвечать за семью. Если ты женился и у тебя есть дети, ты должен нести за них ответственность. И должен сделать так, чтобы у тебя в доме был полный порядок.
Семейная тайна
— Какую роль в вашей жизни занимает семья — по сравнению, например, с работой?
— Скажу так: сейчас, когда прошли годы, я могу на свою работу посмотреть уже с другой точки зрения. Каких бы высот человек ни достиг, в конечном итоге наступает время, когда он начинает понимать, что главное — это не политические баталии, выборы депутатов, переговоры с правительством, которые рано или поздно проходят. Главное — это семья и дети. Все, что ты в них вложил, — это твой капитал в будущем. И от того, как ты относился к детям, как ты их воспитал, зависит твоя жизнь. Я часто провожу приемы населения, и ко мне нередко приходят люди пожилого возраста, совсем уже бабушки и дедушки, которые плачут, жалуются и не знают, что делать. У одной сын наркоман, у другой — алкоголик. Они отбирают пенсию, бьют родителей. Мне этих стариков безумно жалко. Но в то же время я понимаю: значит, где-то в свое время они упустили своих детей. Где-то не проявили твердости, не помогли, не подсказали. Где-то, может быть, проявили эгоизм и жили для себя. А ребенок все это чувствует, все впитывает. Поэтому семья для меня главное. Я по знаку зодиака Рак, поэтому чувство своего дома для меня особенное.
— Про жену расскажите.
— С женой я знаком с первого курса, с 1969 года. Мы в трамвае познакомились. Она училась в учетно-кредитном техникуме. Затем она его окончила, уехала в Красноярский край работать. Тогда с телефонами была проблема. Чтобы позвонить в другой город, надо было на переговорный пункт идти. Там пока кричишь «Алло! Алло!», телефонистка тебе уже говорит: «Ваше время закончилось». И вот на протяжении трех лет я каждый день писал ей письма. И от нее получал. В 1973 году, когда я учился на пятом курсе, мы поженились. Меня распределили в Братск, и мы переехали туда. Чемоданчик у нее, чемоданчик у меня — вот и все наши вещи. Начинали жизнь с нуля. Помогать было некому, поэтому приходилось самим пробивать себе дорогу в жизни. Мы вместе уже 43 года. Время пролетело быстро, как одно мгновение. Скоро полвека совместной жизни, а мне даже не верится. Это счастье — быть рядом с любимым человеком.
— Детей у вас сколько?
— Двое, дочь и сын. А главное мое богатство — это внуки. Их уже шестеро. Старшему внуку идет 21-й год. Он учится в Плехановском университете в Москве, смог поступить на бюджетное место. Внучка учится в Праге в университете, тоже на бесплатной основе. Остальные малыши здесь. Самому маленькому 19 декабря будет два года. Его Георгием назвали, в честь меня…
— Как это — в честь вас? Вы же Геннадий Васильевич…
— Это отдельная история. До 16 лет я был Георгием.
— Очень подозрительная история…
— Да ничего подозрительного. Когда мы переезжали в Иркутск, потеряли где-то мое свидетельство о рождении. В 16 лет надо было получать паспорт, и мы поехали в Усть-Ордынский за повторным свидетельством. Сотрудники загса открывают книгу записи актов, а там стоит: Геннадий. Я говорю: «Нет, я Георгий. У меня документы в школе и даже комсомольский билет на Георгия выписан». Мне отвечают: «Вот подпись вашего отца, подпись матери, которые свидетельствуют о том, что вы Геннадий». В общем, выдали мне свидетельство о рождении на Геннадия. Пришлось привыкать к новому имени… Кстати, домашние меня до сих пор Георгием зовут, и сейчас мой младший внук носит мое историческое имя — Георгий Васильевич.
Малая родина
— Просматривал архив нашей газеты и обнаружил, что предыдущее интервью я брал у вас в 2002 году. На вопрос «За границу любите ездить?» вы ответили: «Меня заграница не привлекает. Больше нравится наша природа — когда я осенью выезжаю по ягоды или по грибы, вечером развожу костер и кипячу чай, получаю намного больше удовольствия, чем лежа на песке где-нибудь в Арабских Эмиратах». Сейчас что-то изменилось в этом плане?
— Нет, по-прежнему для меня лучший отдых — это выезд на природу. Последнее время не очень люблю Малое море на Байкале или Братское море — людей много, все шумят, грязь вокруг… Сейчас я езжу в район Зун-Мурино. Вверх по реке уходишь — там просторно, чистота, никого нет. Ставлю палатку и отдыхаю с огромным удовольствием. В этом году, в сентябре, мы ездили в сторону Култука. Набрали брусники, шишек побили. Днем полазишь по тайге, вечером сваришь суп, таежный чай — что может быть лучше? К сожалению, тепло у нас держится недолго, и в зимнее время на отдых мы ездим за границу. Мне очень нравится наблюдать, как в других странах люди живут, и природа там интересная. Но с нашей она не сравнится. У нас она другая — буйная, насыщенная воздухом, запахами, свежестью…
— Чем увлекаетесь?
— Мне 65-й год, но свой возраст я абсолютно не чувствую. Я так же катаюсь на беговых лыжах, на горных лыжах, играю в теннис, волейбол, занимаюсь в спортзале.
— Дома что-нибудь готовите?
— Когда у меня жена на работе — а она еще работает, — ужин лежит на мне. Очень люблю готовить из курицы. Могу сварить борщ, картошечку, сальца поджарить. Могу и дома убраться, полы помыть, погладить белье. Для меня это не проблема. Я в этом году занимался ремонтом дома, нанял ребят и сам выступал как прораб… В общем, скучать некогда.
— На малой родине бываете?
— Да. И малая родина меня не забывает. Я являюсь почетным гражданином Баяндаевского района, почетным гражданином Усть-Ордынского округа. В Баяндай всегда езжу с удовольствием. Там у меня могилы предков — бабушек, дедушек, сестер. Когда-то мы с матерью делали им памятники, я сам варил надгробные конструкции из металла. Сейчас уже и мама у меня умерла… В Баяндае строится церковь, и я активно помогаю строительству. Кроме этого, с мэром Баяндаевского района Анатолием Прокопьевичем Табинаевым мы занимаемся очень важным, на мой взгляд, проектом: на повороте в Еланцы, к Байкалу, делаем этнографический музей. У меня предки по материнской линии — выходцы из Белоруссии, приехали сюда в 1909 году. Я поднял архивы, и, судя по их данным, в Баяндаевском районе переселенцев из Белоруссии было очень много. Поэтому, когда встал вопрос об этнографическом музее, мы решили, что он должен состоять из трех частей: бурят-
ской, русской и белорусской. Бурятскую часть уже сделали. Что же касается белорусской, то я за свои деньги купил дом, которому уже под сто лет. Мы его перевезли, реконструировали. Сейчас рядом еще один дом поставили. Недавно я общался с Олегом Рудаковым, руководителем белорусской общины, и мы решили в одном доме сделать музей, а другой отдать под белорусскую кухню.
— Дом, где вы жили, до сих пор стоит?
— Дом стоит до сих пор. Раньше адрес был Трактовая, 100. Сейчас — улица Некунде, 100. В усадьбе до сих пор стоят наша баня, наш дровяник, кладовка. Только живут уже совсем другие люди. Несколько лет назад я пришел туда и в кладовке увидел буфет, который стоял у нас на кухне. Я переговорил с нынешним хозяином дома, купил у него этот буфет, привез его, отреставрировал, покрасил, и сейчас он у меня в гараже стоит. Это память о родном уголке.
— У вас осталась какая-то нереализованная мечта? Что-то хотели и по какой-то причине не сделали?
— Были некоторые моменты, которые могли повернуть жизнь по-другому. В школе я хотел быть военным летчиком, даже поехал поступать в летное училище, но не прошел. В 33 года у меня была возможность сменить род деятельности — учиться дальше и работать потом за границей. Я даже проходил отбор по этому проекту. Но не состоялось. И сейчас я рад этому. Потому что каждому в этой жизни определена судьба. И раз получилось именно так, а не иначе, значит, так это и должно быть.
Алексей Елизарьев
СМ Номер один, № 48 от 8 декабря 2016 года
Поделиться с друзьями:
