«Став депутатом, я решил сосредоточить свои усилия на помощи людям». ИА Байкал Инфо, 29.12.2016
30.12.2016
Планируя новогодний номер газеты, журналисты часто обращаются к старым, уже проверенным темам. Одна из них — рассказать о людях, которые как-то необычно встречают Новый год: не сидят за праздничным столом, а несут свою трудовую вахту. Была мысль сделать такой материал и в этот номер, но подходящие кандидатуры как-то не находились. И вот уж никак не думал я, отправляясь на интервью с Игорем Милостных, депутатом Законодательного собрания Иркутской области, членом комитета по здравоохранению и социальной защите, что в его лице встречу именно такого человека. Игорь Васильевич — железнодорожник, заместитель начальника ВСЖД по иркутскому региону. В его биографии нередко были моменты, когда праздничные дни, а иногда и новогодние ночи он проводил на рабочем месте. Впрочем, новогоднюю тему мы оставили на завершение нашей беседы, а разговор начали традиционно — с самых истоков.
Помощник машиниста
— Игорь Васильевич, насколько я знаю, вы родились в Нижнеудинске. Последние сто лет железная дорога является здесь градообразующим предприятием, и у вас в семье было много железнодорожников. Логично предположить, что ваши детские воспоминания так или иначе связаны с тепловозами, поездами. Или все-таки что-то другое вспоминается?
— На самом деле детство у меня было более разнообразным, чем вам кажется. Действительно, родился я в Нижнеудинске, но, поскольку отец у меня был военным, мы часто переезжали с места на место. Когда мне было около пяти лет, мы уехали в Якутию; пожили в Казахстане и в Усолье-Сибирском. Потом мы с мамой вернулись в Нижнеудинск, через некоторое время перебрались на Украину, и до 14 лет я находился там.
— Действительно, вы много где побывали. И что вам больше всего запомнилось?
— Часто вспоминаю поселок Жатай под Якутском, где служил мой отец. Перед глазами стоит картина: температура минус 60 градусов, а мы с отцом собираемся в солдатскую баню. Я никогда этого не забуду: мы идем вдвоем по улице. Мороз страшнейший! Потом возвращаемся по такому же морозу. И ведь как-то не замерзали…
Конечно, запомнилась Украина — все-таки я там шесть лет прожил. С одной стороны, хорошие воспоминания, с другой — не очень: там моя мама погибла. В Нижнеудинске у меня оставалась бабушка, и я опять вернулся в этот город. И вот здесь уже началась моя железнодорожная жизнь. У меня дед — машинист, все родственники по мужской линии — машинисты, тетя — железнодорожник, бабушка — железнодорожник. С дедом я на паровозе ездил, когда был еще совсем маленьким пацаном. Так что по большому счету у меня и выбора-то особого не было в плане будущей профессии. И вот после восьмого класса я поступил в местное СГПТУ-7. Три года учился на помощника машиниста, параллельно проходил практику — работал слесарем в локомотивном депо. Потом немного повзрослел и понял, что, если я хочу чего-то добиться в жизни, нужно высшее образование. Я решил поступать в институт. Поскольку училище я окончил с красным дипломом, в институт меня взяли без экзаменов.
Военная тайна
— Вот вы говорите, что у вас выбора не было, куда поступать. А ведь отец у вас военным был. Не думали пойти по его стопам?
— Думал. И не только думал. Перед железнодорожным институтом поступал в Армавирское военное летное училище. Но не прошел медкомиссию. Оказалось, что с плоскостопием в летчики не берут.
— Но в армию-то вас взяли… И не только взяли, но и, как я прочитал в вашей биографии, наградили медалью «За отличие в воинской службе» II степени…
— Да, после первого курса, прямо из института, меня призвали на срочную службу. Попал в Забайкальский военный округ. Под Читой есть такой населенный пункт — Песчанка. Там дислоцировался отдельный батальон связи. В части была учебка, и там меня обучали на радиотелеграфиста. Освоил азбуку Морзе, причем настолько успешно, что меня в учебке оставили, и уже через полгода я стал старшиной. Так и прослужил там все два года.
— Ну а награда-то за что? Какой-то геройский поступок совершили?
— Нет, геройского ничего не было. Прошло много лет. И теперь, наверное, я уже могу сказать: мы работали с секретной связью. Моя рота, в которой я был старшиной, занимала практически все самые высокие места по военной и политической подготовке. В связи с этим меня представили к награде. Я получил медаль «За отличную воинскую службу» II степени.
Железные люди
— Игорь Васильевич, вы сначала учились в Нижнеудинске, потом там же работали. А между тем именно через Нижнеудинск прошли многие видные руководители железнодорожной отрасли и государственные деятели. Насколько я помню, в Нижнеудинске трудился Николай Аксененко, который впоследствии стал министром путей сообщения и вице-премьером Правительства РФ. Его даже называли кандидатом на должность президента России. Бывший губернатор Иркутской области Александр Тишанин до своего назначения на этот пост часто бывал в Нижнеудинске. Там какой-то климат особый, который формирует сильных личностей?
— Не знаю, как насчет климата, но то, что из Нижнеудинска вышло много достойных людей, — это факт. Причем самую, на мой взгляд, яркую личность вы не назвали. Это Геннадий Матвеевич Фадеев, министр путей сообщения. Он работал в Нижнеудинске. Сохранился дом, где он жил. Николай Емельянович Аксененко работал начальником станции Нижнеудинск. Потом, будучи в должности министра, не раз сюда приезжал. Все помнят и очень уважают Геннадия Павловича Комарова, который работал в Нижнеудинском локомотивном депо, а потом долгое время был начальником ВСЖД. Сейчас в Москве, в РЖД, на должностях заместителей департамента работают мой бывший главный инженер Олег Валерьевич Чикиркин, еще один выходец из Нижнеудинска Николай Львович Михальчук и много еще руководителей.
— А кто из этих людей оказал на вас наиболее сильное влияние в плане становления личности или формирования профессиональных навыков?
— В плане становление личности все происходило несколько раньше. И тут, наверное, наибольшее влияние оказал на меня мой дед. Именно он одним из первых объяснил мне, что хорошо, а что плохо, и дал определенное направление в жизни, которому я стараюсь следовать до сих пор. Если говорить о тех людях, которые более всего повлияли на меня в профессиональном плане, то тут, наверное, самый первый — это Михаил Владимирович Крутик. Когда сразу после института я приехал работать в Тайшет, он возглавлял депо. У него я начал учиться профессионализму, умению руководить. Сейчас он ушел на пенсию, но я до сих пор с удовольствием с ним общаюсь.
Второй человек — это Геннадий Комаров, о котором я уже упоминал. После Тайшета меня перевели на станцию Лена начальником депо. Оно было для меня не совсем привычным — я привык работать с электровозами, а ремонтное депо на Лене было тепловозное. И вот приехал Геннадий Павлович, мы пошли вдоль тепловозов. Он меня спрашивает то одно, то другое. Где-то я запнулся, где-то не совсем верно сказал. Он мне и говорит: «Да ты, молодой человек, еще и тепловоз не знаешь!» И дает команду: «До обеда работаешь слесарем, а после обеда — начальником депо». И вот в течение четырех месяцев я утром проводил планерку, потом переодевался в робу, лез в канаву и изучал тепловоз на практике.
— Так ли уж необходимо было в канаву лезть? Как Геннадий Павлович вас проконтролировал бы?
— Он всегда все контролировал. На самом деле я очень благодарен ему за это решение. Я тогда изучил тепловоз в деталях, и после этого я еще восемь лет работал начальником разных депо и в любом месте с любым машинистом мог разговаривать на равных, даже по тепловозам. А из тех, кто оказал на меня влияние, нужно назвать еще Алексея Валерьевича Воротилкина, бывшего начальника ВСЖД. Я его менял на должности начальника депо станции Лена. Он мне оставил много специальной литературы, и я ее изучал все время, пока работал на Лене. А потом с его легкой руки я стал начальником отделения дороги.
— Мы тут недавно с Сергеем Фатеевичем Брилкой вспоминали, как в Нижнеудинске была коммунальная авария, к тепловой магистрали цепляли паровоз и так отапливали целый микрорайон. Вы помните эту историю?
— Конечно. Такое было не только в Нижнеудинске, но и в Бирюсинске. Мне кто-то из стариков говорил, что раньше довольно часто поселки топили от паровозов. Потом это как-то забылось, а когда случилась безвыходная ситуация с отоплением — сразу вспомнилось. Когда деваться некуда, мозги, скажу я вам, очень хорошо начинают работать… Хотя, если разобраться, ничего особенно здесь нет: паровой котел — он и есть паровой котел. И неважно, где он стоит: на паровозе или в котельной.
— Вот мы с вами все говорим о паровозах, тепловозах… А может, у вас есть какая-то информация о перспективных проектах РЖД в Восточной Сибири: скоростных поездах, монорельсовых эстакадах?
— Я думаю, если такие проекты и будут, то очень нескоро. Однако это не значит, что железная дорога не развивается. Вы, наверное, знаете, что сейчас идет модернизация Байкало-Амурской магистрали, прокладка вторых путей. После реконструкции пропускная способность БАМа будет увеличена в несколько раз. Что касается Транссиба, то мы всю дорогу перевели на железобетон, на бесстыковый путь. Всегда говорили, что в Сибири этого сделать невозможно из-за резко континентального климата. Но мы сделали. Сегодня на участке Тайшет — Иркутск у нас на отдельных участках пассажирские поезда идут со скоростью 120 км/ч, грузовые — 90 км/ч. Новые локомотивы оснащены функцией автоведения. Ими не надо управлять в привычном значении этого слова. Задал программу — и поезд пошел. Вот сейчас мы сидим с вами у меня в офисе, а я могу в любой момент зайти в компьютер и посмотреть, где сейчас находится тот или иной поезд, кто им управляет. Во многих регионах такого еще нет. Наша Восточно-Сибирская дорога одна из самых оснащенных в стране.
Путь в политику
— Игорь Васильевич, вы так увлеченно обо всем рассказываете… Видно, что железная дорога — это ваша стихия. А зачем вы пошли в политику?
— Я пошел в политику, когда работал начальником депо Нижнеудинска. Ко мне обратились мэр и ряд наших руководителей, попросили поддержки в формировании работоспособной думы. Тогда я еще не понимал всех политических тонкостей. Возможно, поэтому и согласился пойти на выборы. Меня избрали депутатом районной думы, а затем и председателем. В думе из 21 человека было девять железнодорожников, так что поначалу мне работалось там несложно. Трудности начались, когда стало не хватать времени… Я был неосвобожденным председателем. В думе вообще не было ни одного освобожденного человека, у которого было бы время почитать документы, постановления, подумать над ними, проанализировать… Я понял, что где-то что-то упускаю. Принимать решения, не читая документов, не в моих правилах, а прочитать их нет времени. Поэтому было принято решение перевести одного депутата на освобожденную основу. Он изучал бумаги, потом мы с ним их обсуждали и на основе обсуждения принимали решения.
Что касается Законодательного собрания, то схема моего появления в парламенте, по сути, была такая же, как и с районной думой. Я тогда уже работал в Тайшете, и ко мне обратился мэр Тайшетского района Анатолий Адамович Зелезинский, к сожалению сейчас уже покойный, с просьбой представлять территорию на региональном уровне. Я проконсультировался с начальником дороги Алексеем Валерьевичем Воротилкиным, и он поддержал меня.
— Почему? Ведь, на первый взгляд, просматривается такая логика: работая в Законодательном собрании, вы меньше времени будете уделять внимания железной дороге…
— Нет, для железнодорожника такая логика неприемлема. Он не может уделять дороге меньше времени. Он просто будет больше работать. Здесь другая логика: кто-то должен представлять интересы железнодорожников в законодательной власти.
— Зачем?
— Железная дорога играет в экономике субъекта, его жизнедеятельности немалую роль. Но далеко не все депутаты представляют, как она работает. Поэтому, например, когда началась эпопея с пригородными перевозками, о которой, думаю, вы слышали, очень трудно было бы прийти к правильному решению, если бы в Законодательном собрании не было меня и еще одного представителя нашей отрасли — Анатолия Анисимовича Краснощека, на тот момент начальника дороги.
— Насколько я помню, было принято решение субсидировать пригородные перевозки…
— Да. А вот в Бурятии ни одного представителя железной дороги в Народном хурале нет. Там приняли другое решение, и пригородные перевозки одно время в республике практически перестали существовать.
— И как вы вдвоем с Анатолием Анисимовичем справились с остальными депутатами?
— Да мы никак не справлялись. Мы договаривались. Объясняли, что произойдет, если мы примем то или иное решение. Все-таки самый доступный и безопасный вид транспорта — это пригородные поезда, а не автобус и тем более маршрутное такси. И лишиться пригородных перевозок — это близко к катастрофе. Поэтому считаю, что только ради сохранения пассажирских перевозок мне стоило идти в Законодательное собрание.
Всем нужны баяны
— Перед встречей с вами ознакомился с вашим депутатским отчетом. Вы провели очень много встреч с населением. Более того, мне говорили, что люди стараются попасть на прием именно к вам — знают, что вы обязательно поможете. Это правда?
— Честно говоря, о том, что люди стремятся именно ко мне, я в первый раз слышу. Просто я стараюсь проводить встречи максимально часто. Определяя для себя задачи на период своей работы в Законодательном собрании, я сразу решил не участвовать в интригах, которые, к сожалению, иногда имеют место быть в политической жизни, а сосредоточить свои усилия на помощи людям.
— Всем сразу, наверное, не поможешь…
— На самом деле не всегда для оказания помощи необходимы какие-то титанические усилия. Вот недавно пришла женщина. Видно, что небогатая. С ней маленький пацаненок. Говорит, уже почти год полис не может получить, чтобы на работу устроиться. Денег на пошлину нет — тысяча шестьсот рублей. Я ей дал две тысячи… Вот только что пришло письмо из школы поселка Полинчет Тайшетского района. Просят на Новый год 4—5 тысяч. Сегодня отправлю.
— Из своего кармана помогаете?
— Конечно. Сейчас складывается ситуация, что я могу помогать людям. Я от тех же двух тысяч, наверное, не обеднею, а человек полис получит. Как-то жизнь у этой женщины, возможно, изменится. У пацаненка какие-то перспективы появятся…
— Что, на ваш взгляд, самое увлекательное, самое яркое в Законодательном собрании?
— Самое увлекательное — это выборы. Первый раз было гораздо проще. Потому что я тогда никому ничего не был должен. Во второй раз уже задавали не очень приятные вопросы, потому что какие-то вещи обещал, но по тем или иным причинам их выполнить не удалось. Спрашивают, где дорога в Шиткино, — обещали ведь построить. Обещал, но денег на нее не дали, как ни старался. На первой выборной кампании провел 140 встреч, на второй — 180. Каждая встреча — отдельная история. Едешь в Полинчет или Венгерку на машине — за шесть часов 80 километров. Приезжаешь уставший, а там народ уже ждет. И знаете, что чаще всего просят? Всем нужны баяны. Приходилось искать у стариков подержанные баяны, выкупать их и передавать тем, кто их заказывал.
— Ну, не только баянами, наверное, приходилось заниматься…
— Нет, конечно. Четыре года пробивали электричку Тайшет — Саранчет. И вот с 1 января она наконец-то пойдет. Это ветка в сторону Абакана. Там несколько наших деревень. Понятно, что электричка будет убыточная, но там же люди живут. Поэтому считаю, что это очень хорошее, правильное решение.
Картошка на сале
— Игорь Васильевич, о семье немного расскажите.
— У меня жена, двое детей. Дочка окончила школу с золотой медалью, сейчас учится в Красноярске на экономиста. Оставить ее в Иркутске у меня не получилось. От Тайшета до Красноярска всего четыре часа пути. Все ее подружки и друзья уехали учиться туда, и она тоже. Степень бакалавра с красным дипломом она уже получила, теперь будет получать степень магистра. Когда окончит вуз, возможно, переедет в Иркутск. Она у меня очень активная — поет, танцует… Сыну 9 декабря исполнилось 18 лет. Он поспокойнее, спортсмен. Сейчас принимаем решение, куда поступать.
— Что-то связанное с железной дорогой, наверное?..
— Не хочет сын на железную дорогу.
— Почему?
— На папу насмотрелся. Дочка в связи с моими многочисленными переездами с одной станции на другую восемь школ сменила. Правда, сын тоже склоняется пока не к очень спокойной специальности — хочет быть военным. Главное, чтобы медкомиссию прошел. Сейчас многих ребятишек медкомиссия подводит. У меня в прошлом году у товарища сын поступал. Чемпион России по карате, а медкомиссию в институт МВД не прошел. И пошел на железную дорогу.
— Ну вот видите! Может, и ваш пойдет.
— Я сторонник того, чтобы дети сами принимали решения. Не очень хорошо будет, если через много лет кто-то из них скажет: «Ты меня заставил». Если они потом захотят пойти на железную дорогу, это должно быть целиком их решением.
— Какие традиции у вашей семьи?
— На этот счет особенно рассказывать нечего, потому что большую часть времени я провожу на работе. Как-то, когда я работал в Тайшете, поехал на доклад к президенту РЖД Владимиру Ивановичу Якунину. А из доклада следовало, что из 278 рабочих дней я в Тайшете, то есть дома, был всего пятьдесят. Поэтому особых традиций в семье нет. Дети очень любят автомобили. Сын вообще серьезно увлекается техникой. А я, когда появляется свободное время, стараюсь просто дома побыть.
— Дома чем занимаетесь?
— Люблю готовить. Могу очень вкусно приготовить мясо или курицу с майонезом. Каких-то точных рецептов нет. Всякий раз иду на эксперименты, но всегда получается неплохо. Больше всего люблю готовить жареную картошку. Она должна быть только на сале, и я ее нарезаю особыми кругляшками.
— Скажите, а какой у вас характер? Считается, что железнодорожники прямые, бескомпромиссные, жесткие, пунктуальные. Это все про вас?
— Да, это в крови у железнодорожников. Жесткость необходима, потому что у нас по-другому не получается. Все работает круглосуточно. И если где-то упустил момент, может случиться большая беда.
— Дома вы такой же или только на работе?
— И дома, и на работе я один и тот же человек. Не получается перестраиваться. Если мы семьей что-то планируем, то должны это сделать. Если пообещали приехать в какое-то время, то в это время и приезжаем. Мы требовательны к себе и друг к другу. Хотя в то же время я никогда в жизни на своих детей не повысил голос, не говоря уже о рукоприкладстве.
Не изменяя традициям
— Какой у вас любимый праздник?
— Новый год. Хотя, если честно сказать, саму новогоднюю ночь я особо не чувствую. Когда весь народ отдыхает, мы работаем. Я и 31 декабря работаю, и 1 января. Каждый раз начиная с 1996 года в два часа Москвы, то есть в семь утра по местному времени, 1 января я всегда на работе. Проверяю, как смена прошла, в каком состоянии смена пришла. И лишь 1 января после трех часов дня можно уйти домой и немного расслабиться.
— Так вы же начальник! Неужели никто другой не может проверить, как прошла смена?
— Теоретически я могу поставить на дежурство главного инженера или главного ревизора по безопасности. Но зачем? Пускай люди отдохнут. А для меня это своего рода традиция, которой уже двадцать лет. Я к этому привык и не хочу менять своих привычек.
— Какую-нибудь новогоднюю историю расскажите.
— В конце 1998 года я приехал в Усть-Кут работать начальником депо. 8 декабря меня назначили, а 9 декабря у меня родился сын. В связи с этим я отпросился с работы, ездил в Тайшет, где у меня на тот момент еще была семья. Поэтому на Новый год мне никак нельзя было отпроситься. И в новогоднюю ночь я находился в рабочем кабинете. В полночь открыл бутылку минералки, пригласил к себе дежурного по депо и вместе с ним мы ее выпили. И все машинисты, которые выезжали в эту ночь, тоже отмечали Новый год минералкой.
— И ничего не произошло?
— Нет, все было нормально. Несмотря на то, что отпраздновать Новый год у меня не всегда получается, я считаю, что это лучший праздник. От каждого нового года чего-то ждешь: меньше — плохого, больше — хорошего. И я думаю, что в следующем году обязательно должны произойти какие-то позитивные события.
Алексей Елизарьев
«СМ Номер один» № 51 от 29 декабря 2016 года
«Став депутатом, я решил сосредоточить свои усилия на помощи людям». ИА Байкал Инфо, 29.12.2016
Игорь Милостных рассказал, зачем в Законодательном собрании нужны железнодорожникиПланируя новогодний номер газеты, журналисты часто обращаются к старым, уже проверенным темам. Одна из них — рассказать о людях, которые как-то необычно встречают Новый год: не сидят за праздничным столом, а несут свою трудовую вахту. Была мысль сделать такой материал и в этот номер, но подходящие кандидатуры как-то не находились. И вот уж никак не думал я, отправляясь на интервью с Игорем Милостных, депутатом Законодательного собрания Иркутской области, членом комитета по здравоохранению и социальной защите, что в его лице встречу именно такого человека. Игорь Васильевич — железнодорожник, заместитель начальника ВСЖД по иркутскому региону. В его биографии нередко были моменты, когда праздничные дни, а иногда и новогодние ночи он проводил на рабочем месте. Впрочем, новогоднюю тему мы оставили на завершение нашей беседы, а разговор начали традиционно — с самых истоков.
Помощник машиниста
— Игорь Васильевич, насколько я знаю, вы родились в Нижнеудинске. Последние сто лет железная дорога является здесь градообразующим предприятием, и у вас в семье было много железнодорожников. Логично предположить, что ваши детские воспоминания так или иначе связаны с тепловозами, поездами. Или все-таки что-то другое вспоминается?
— На самом деле детство у меня было более разнообразным, чем вам кажется. Действительно, родился я в Нижнеудинске, но, поскольку отец у меня был военным, мы часто переезжали с места на место. Когда мне было около пяти лет, мы уехали в Якутию; пожили в Казахстане и в Усолье-Сибирском. Потом мы с мамой вернулись в Нижнеудинск, через некоторое время перебрались на Украину, и до 14 лет я находился там.
— Действительно, вы много где побывали. И что вам больше всего запомнилось?
— Часто вспоминаю поселок Жатай под Якутском, где служил мой отец. Перед глазами стоит картина: температура минус 60 градусов, а мы с отцом собираемся в солдатскую баню. Я никогда этого не забуду: мы идем вдвоем по улице. Мороз страшнейший! Потом возвращаемся по такому же морозу. И ведь как-то не замерзали…
Конечно, запомнилась Украина — все-таки я там шесть лет прожил. С одной стороны, хорошие воспоминания, с другой — не очень: там моя мама погибла. В Нижнеудинске у меня оставалась бабушка, и я опять вернулся в этот город. И вот здесь уже началась моя железнодорожная жизнь. У меня дед — машинист, все родственники по мужской линии — машинисты, тетя — железнодорожник, бабушка — железнодорожник. С дедом я на паровозе ездил, когда был еще совсем маленьким пацаном. Так что по большому счету у меня и выбора-то особого не было в плане будущей профессии. И вот после восьмого класса я поступил в местное СГПТУ-7. Три года учился на помощника машиниста, параллельно проходил практику — работал слесарем в локомотивном депо. Потом немного повзрослел и понял, что, если я хочу чего-то добиться в жизни, нужно высшее образование. Я решил поступать в институт. Поскольку училище я окончил с красным дипломом, в институт меня взяли без экзаменов.
Военная тайна
— Вот вы говорите, что у вас выбора не было, куда поступать. А ведь отец у вас военным был. Не думали пойти по его стопам?
— Думал. И не только думал. Перед железнодорожным институтом поступал в Армавирское военное летное училище. Но не прошел медкомиссию. Оказалось, что с плоскостопием в летчики не берут.
— Но в армию-то вас взяли… И не только взяли, но и, как я прочитал в вашей биографии, наградили медалью «За отличие в воинской службе» II степени…
— Да, после первого курса, прямо из института, меня призвали на срочную службу. Попал в Забайкальский военный округ. Под Читой есть такой населенный пункт — Песчанка. Там дислоцировался отдельный батальон связи. В части была учебка, и там меня обучали на радиотелеграфиста. Освоил азбуку Морзе, причем настолько успешно, что меня в учебке оставили, и уже через полгода я стал старшиной. Так и прослужил там все два года.
— Ну а награда-то за что? Какой-то геройский поступок совершили?
— Нет, геройского ничего не было. Прошло много лет. И теперь, наверное, я уже могу сказать: мы работали с секретной связью. Моя рота, в которой я был старшиной, занимала практически все самые высокие места по военной и политической подготовке. В связи с этим меня представили к награде. Я получил медаль «За отличную воинскую службу» II степени.
Железные люди
— Игорь Васильевич, вы сначала учились в Нижнеудинске, потом там же работали. А между тем именно через Нижнеудинск прошли многие видные руководители железнодорожной отрасли и государственные деятели. Насколько я помню, в Нижнеудинске трудился Николай Аксененко, который впоследствии стал министром путей сообщения и вице-премьером Правительства РФ. Его даже называли кандидатом на должность президента России. Бывший губернатор Иркутской области Александр Тишанин до своего назначения на этот пост часто бывал в Нижнеудинске. Там какой-то климат особый, который формирует сильных личностей?
— Не знаю, как насчет климата, но то, что из Нижнеудинска вышло много достойных людей, — это факт. Причем самую, на мой взгляд, яркую личность вы не назвали. Это Геннадий Матвеевич Фадеев, министр путей сообщения. Он работал в Нижнеудинске. Сохранился дом, где он жил. Николай Емельянович Аксененко работал начальником станции Нижнеудинск. Потом, будучи в должности министра, не раз сюда приезжал. Все помнят и очень уважают Геннадия Павловича Комарова, который работал в Нижнеудинском локомотивном депо, а потом долгое время был начальником ВСЖД. Сейчас в Москве, в РЖД, на должностях заместителей департамента работают мой бывший главный инженер Олег Валерьевич Чикиркин, еще один выходец из Нижнеудинска Николай Львович Михальчук и много еще руководителей.
— А кто из этих людей оказал на вас наиболее сильное влияние в плане становления личности или формирования профессиональных навыков?
— В плане становление личности все происходило несколько раньше. И тут, наверное, наибольшее влияние оказал на меня мой дед. Именно он одним из первых объяснил мне, что хорошо, а что плохо, и дал определенное направление в жизни, которому я стараюсь следовать до сих пор. Если говорить о тех людях, которые более всего повлияли на меня в профессиональном плане, то тут, наверное, самый первый — это Михаил Владимирович Крутик. Когда сразу после института я приехал работать в Тайшет, он возглавлял депо. У него я начал учиться профессионализму, умению руководить. Сейчас он ушел на пенсию, но я до сих пор с удовольствием с ним общаюсь.
Второй человек — это Геннадий Комаров, о котором я уже упоминал. После Тайшета меня перевели на станцию Лена начальником депо. Оно было для меня не совсем привычным — я привык работать с электровозами, а ремонтное депо на Лене было тепловозное. И вот приехал Геннадий Павлович, мы пошли вдоль тепловозов. Он меня спрашивает то одно, то другое. Где-то я запнулся, где-то не совсем верно сказал. Он мне и говорит: «Да ты, молодой человек, еще и тепловоз не знаешь!» И дает команду: «До обеда работаешь слесарем, а после обеда — начальником депо». И вот в течение четырех месяцев я утром проводил планерку, потом переодевался в робу, лез в канаву и изучал тепловоз на практике.
— Так ли уж необходимо было в канаву лезть? Как Геннадий Павлович вас проконтролировал бы?
— Он всегда все контролировал. На самом деле я очень благодарен ему за это решение. Я тогда изучил тепловоз в деталях, и после этого я еще восемь лет работал начальником разных депо и в любом месте с любым машинистом мог разговаривать на равных, даже по тепловозам. А из тех, кто оказал на меня влияние, нужно назвать еще Алексея Валерьевича Воротилкина, бывшего начальника ВСЖД. Я его менял на должности начальника депо станции Лена. Он мне оставил много специальной литературы, и я ее изучал все время, пока работал на Лене. А потом с его легкой руки я стал начальником отделения дороги.
— Мы тут недавно с Сергеем Фатеевичем Брилкой вспоминали, как в Нижнеудинске была коммунальная авария, к тепловой магистрали цепляли паровоз и так отапливали целый микрорайон. Вы помните эту историю?
— Конечно. Такое было не только в Нижнеудинске, но и в Бирюсинске. Мне кто-то из стариков говорил, что раньше довольно часто поселки топили от паровозов. Потом это как-то забылось, а когда случилась безвыходная ситуация с отоплением — сразу вспомнилось. Когда деваться некуда, мозги, скажу я вам, очень хорошо начинают работать… Хотя, если разобраться, ничего особенно здесь нет: паровой котел — он и есть паровой котел. И неважно, где он стоит: на паровозе или в котельной.
— Вот мы с вами все говорим о паровозах, тепловозах… А может, у вас есть какая-то информация о перспективных проектах РЖД в Восточной Сибири: скоростных поездах, монорельсовых эстакадах?
— Я думаю, если такие проекты и будут, то очень нескоро. Однако это не значит, что железная дорога не развивается. Вы, наверное, знаете, что сейчас идет модернизация Байкало-Амурской магистрали, прокладка вторых путей. После реконструкции пропускная способность БАМа будет увеличена в несколько раз. Что касается Транссиба, то мы всю дорогу перевели на железобетон, на бесстыковый путь. Всегда говорили, что в Сибири этого сделать невозможно из-за резко континентального климата. Но мы сделали. Сегодня на участке Тайшет — Иркутск у нас на отдельных участках пассажирские поезда идут со скоростью 120 км/ч, грузовые — 90 км/ч. Новые локомотивы оснащены функцией автоведения. Ими не надо управлять в привычном значении этого слова. Задал программу — и поезд пошел. Вот сейчас мы сидим с вами у меня в офисе, а я могу в любой момент зайти в компьютер и посмотреть, где сейчас находится тот или иной поезд, кто им управляет. Во многих регионах такого еще нет. Наша Восточно-Сибирская дорога одна из самых оснащенных в стране.
Путь в политику
— Игорь Васильевич, вы так увлеченно обо всем рассказываете… Видно, что железная дорога — это ваша стихия. А зачем вы пошли в политику?
— Я пошел в политику, когда работал начальником депо Нижнеудинска. Ко мне обратились мэр и ряд наших руководителей, попросили поддержки в формировании работоспособной думы. Тогда я еще не понимал всех политических тонкостей. Возможно, поэтому и согласился пойти на выборы. Меня избрали депутатом районной думы, а затем и председателем. В думе из 21 человека было девять железнодорожников, так что поначалу мне работалось там несложно. Трудности начались, когда стало не хватать времени… Я был неосвобожденным председателем. В думе вообще не было ни одного освобожденного человека, у которого было бы время почитать документы, постановления, подумать над ними, проанализировать… Я понял, что где-то что-то упускаю. Принимать решения, не читая документов, не в моих правилах, а прочитать их нет времени. Поэтому было принято решение перевести одного депутата на освобожденную основу. Он изучал бумаги, потом мы с ним их обсуждали и на основе обсуждения принимали решения.
Что касается Законодательного собрания, то схема моего появления в парламенте, по сути, была такая же, как и с районной думой. Я тогда уже работал в Тайшете, и ко мне обратился мэр Тайшетского района Анатолий Адамович Зелезинский, к сожалению сейчас уже покойный, с просьбой представлять территорию на региональном уровне. Я проконсультировался с начальником дороги Алексеем Валерьевичем Воротилкиным, и он поддержал меня.
— Почему? Ведь, на первый взгляд, просматривается такая логика: работая в Законодательном собрании, вы меньше времени будете уделять внимания железной дороге…
— Нет, для железнодорожника такая логика неприемлема. Он не может уделять дороге меньше времени. Он просто будет больше работать. Здесь другая логика: кто-то должен представлять интересы железнодорожников в законодательной власти.
— Зачем?
— Железная дорога играет в экономике субъекта, его жизнедеятельности немалую роль. Но далеко не все депутаты представляют, как она работает. Поэтому, например, когда началась эпопея с пригородными перевозками, о которой, думаю, вы слышали, очень трудно было бы прийти к правильному решению, если бы в Законодательном собрании не было меня и еще одного представителя нашей отрасли — Анатолия Анисимовича Краснощека, на тот момент начальника дороги.
— Насколько я помню, было принято решение субсидировать пригородные перевозки…
— Да. А вот в Бурятии ни одного представителя железной дороги в Народном хурале нет. Там приняли другое решение, и пригородные перевозки одно время в республике практически перестали существовать.
— И как вы вдвоем с Анатолием Анисимовичем справились с остальными депутатами?
— Да мы никак не справлялись. Мы договаривались. Объясняли, что произойдет, если мы примем то или иное решение. Все-таки самый доступный и безопасный вид транспорта — это пригородные поезда, а не автобус и тем более маршрутное такси. И лишиться пригородных перевозок — это близко к катастрофе. Поэтому считаю, что только ради сохранения пассажирских перевозок мне стоило идти в Законодательное собрание.
Всем нужны баяны
— Перед встречей с вами ознакомился с вашим депутатским отчетом. Вы провели очень много встреч с населением. Более того, мне говорили, что люди стараются попасть на прием именно к вам — знают, что вы обязательно поможете. Это правда?
— Честно говоря, о том, что люди стремятся именно ко мне, я в первый раз слышу. Просто я стараюсь проводить встречи максимально часто. Определяя для себя задачи на период своей работы в Законодательном собрании, я сразу решил не участвовать в интригах, которые, к сожалению, иногда имеют место быть в политической жизни, а сосредоточить свои усилия на помощи людям.
— Всем сразу, наверное, не поможешь…
— На самом деле не всегда для оказания помощи необходимы какие-то титанические усилия. Вот недавно пришла женщина. Видно, что небогатая. С ней маленький пацаненок. Говорит, уже почти год полис не может получить, чтобы на работу устроиться. Денег на пошлину нет — тысяча шестьсот рублей. Я ей дал две тысячи… Вот только что пришло письмо из школы поселка Полинчет Тайшетского района. Просят на Новый год 4—5 тысяч. Сегодня отправлю.
— Из своего кармана помогаете?
— Конечно. Сейчас складывается ситуация, что я могу помогать людям. Я от тех же двух тысяч, наверное, не обеднею, а человек полис получит. Как-то жизнь у этой женщины, возможно, изменится. У пацаненка какие-то перспективы появятся…
— Что, на ваш взгляд, самое увлекательное, самое яркое в Законодательном собрании?
— Самое увлекательное — это выборы. Первый раз было гораздо проще. Потому что я тогда никому ничего не был должен. Во второй раз уже задавали не очень приятные вопросы, потому что какие-то вещи обещал, но по тем или иным причинам их выполнить не удалось. Спрашивают, где дорога в Шиткино, — обещали ведь построить. Обещал, но денег на нее не дали, как ни старался. На первой выборной кампании провел 140 встреч, на второй — 180. Каждая встреча — отдельная история. Едешь в Полинчет или Венгерку на машине — за шесть часов 80 километров. Приезжаешь уставший, а там народ уже ждет. И знаете, что чаще всего просят? Всем нужны баяны. Приходилось искать у стариков подержанные баяны, выкупать их и передавать тем, кто их заказывал.
— Ну, не только баянами, наверное, приходилось заниматься…
— Нет, конечно. Четыре года пробивали электричку Тайшет — Саранчет. И вот с 1 января она наконец-то пойдет. Это ветка в сторону Абакана. Там несколько наших деревень. Понятно, что электричка будет убыточная, но там же люди живут. Поэтому считаю, что это очень хорошее, правильное решение.
Картошка на сале
— Игорь Васильевич, о семье немного расскажите.
— У меня жена, двое детей. Дочка окончила школу с золотой медалью, сейчас учится в Красноярске на экономиста. Оставить ее в Иркутске у меня не получилось. От Тайшета до Красноярска всего четыре часа пути. Все ее подружки и друзья уехали учиться туда, и она тоже. Степень бакалавра с красным дипломом она уже получила, теперь будет получать степень магистра. Когда окончит вуз, возможно, переедет в Иркутск. Она у меня очень активная — поет, танцует… Сыну 9 декабря исполнилось 18 лет. Он поспокойнее, спортсмен. Сейчас принимаем решение, куда поступать.
— Что-то связанное с железной дорогой, наверное?..
— Не хочет сын на железную дорогу.
— Почему?
— На папу насмотрелся. Дочка в связи с моими многочисленными переездами с одной станции на другую восемь школ сменила. Правда, сын тоже склоняется пока не к очень спокойной специальности — хочет быть военным. Главное, чтобы медкомиссию прошел. Сейчас многих ребятишек медкомиссия подводит. У меня в прошлом году у товарища сын поступал. Чемпион России по карате, а медкомиссию в институт МВД не прошел. И пошел на железную дорогу.
— Ну вот видите! Может, и ваш пойдет.
— Я сторонник того, чтобы дети сами принимали решения. Не очень хорошо будет, если через много лет кто-то из них скажет: «Ты меня заставил». Если они потом захотят пойти на железную дорогу, это должно быть целиком их решением.
— Какие традиции у вашей семьи?
— На этот счет особенно рассказывать нечего, потому что большую часть времени я провожу на работе. Как-то, когда я работал в Тайшете, поехал на доклад к президенту РЖД Владимиру Ивановичу Якунину. А из доклада следовало, что из 278 рабочих дней я в Тайшете, то есть дома, был всего пятьдесят. Поэтому особых традиций в семье нет. Дети очень любят автомобили. Сын вообще серьезно увлекается техникой. А я, когда появляется свободное время, стараюсь просто дома побыть.
— Дома чем занимаетесь?
— Люблю готовить. Могу очень вкусно приготовить мясо или курицу с майонезом. Каких-то точных рецептов нет. Всякий раз иду на эксперименты, но всегда получается неплохо. Больше всего люблю готовить жареную картошку. Она должна быть только на сале, и я ее нарезаю особыми кругляшками.
— Скажите, а какой у вас характер? Считается, что железнодорожники прямые, бескомпромиссные, жесткие, пунктуальные. Это все про вас?
— Да, это в крови у железнодорожников. Жесткость необходима, потому что у нас по-другому не получается. Все работает круглосуточно. И если где-то упустил момент, может случиться большая беда.
— Дома вы такой же или только на работе?
— И дома, и на работе я один и тот же человек. Не получается перестраиваться. Если мы семьей что-то планируем, то должны это сделать. Если пообещали приехать в какое-то время, то в это время и приезжаем. Мы требовательны к себе и друг к другу. Хотя в то же время я никогда в жизни на своих детей не повысил голос, не говоря уже о рукоприкладстве.
Не изменяя традициям
— Какой у вас любимый праздник?
— Новый год. Хотя, если честно сказать, саму новогоднюю ночь я особо не чувствую. Когда весь народ отдыхает, мы работаем. Я и 31 декабря работаю, и 1 января. Каждый раз начиная с 1996 года в два часа Москвы, то есть в семь утра по местному времени, 1 января я всегда на работе. Проверяю, как смена прошла, в каком состоянии смена пришла. И лишь 1 января после трех часов дня можно уйти домой и немного расслабиться.
— Так вы же начальник! Неужели никто другой не может проверить, как прошла смена?
— Теоретически я могу поставить на дежурство главного инженера или главного ревизора по безопасности. Но зачем? Пускай люди отдохнут. А для меня это своего рода традиция, которой уже двадцать лет. Я к этому привык и не хочу менять своих привычек.
— Какую-нибудь новогоднюю историю расскажите.
— В конце 1998 года я приехал в Усть-Кут работать начальником депо. 8 декабря меня назначили, а 9 декабря у меня родился сын. В связи с этим я отпросился с работы, ездил в Тайшет, где у меня на тот момент еще была семья. Поэтому на Новый год мне никак нельзя было отпроситься. И в новогоднюю ночь я находился в рабочем кабинете. В полночь открыл бутылку минералки, пригласил к себе дежурного по депо и вместе с ним мы ее выпили. И все машинисты, которые выезжали в эту ночь, тоже отмечали Новый год минералкой.
— И ничего не произошло?
— Нет, все было нормально. Несмотря на то, что отпраздновать Новый год у меня не всегда получается, я считаю, что это лучший праздник. От каждого нового года чего-то ждешь: меньше — плохого, больше — хорошего. И я думаю, что в следующем году обязательно должны произойти какие-то позитивные события.
Алексей Елизарьев
«СМ Номер один» № 51 от 29 декабря 2016 года
Поделиться с друзьями:
